Четвёртое  измерение

Четвёртое  измерение

Евгений  Боровой

 

Всё произошедшее в тот вечер и последующий день долгое время невозможно было записать. Казалось - бы, что в памяти всё сидит чётко, очень чётко. Мельчайшие подробности, детали между собой неразрывно сцеплены и переплетены. Всё очень обосновано. Любая попытка найти нелогичность в событиях и деталях разбивается в осколки. И, тем не менее, как только приходилось оказываться наедине с чистым листом - всё становилось совсем недоступным и нереальным.

В тот вечер как  обычно  вышел  на крыльцо  выкурить на свежем воздухе сигарету. Фасад дома выходил в палисадник, заросший густой высокой травой. Восемь-десять метров дощатого настила, отделяющие двери от проезжей части дороги, такие привычные и знакомые были в  редких следах капель начинающегося дождя. В течение дня дождь начинал решительно швырять редкие, крупные  капли на  асфальт, деревянный настил, казалось, что сейчас, немедленно обвалится водой низкое облако, но, простучав увертюру, капли исчезали. Так случилось и в этот раз. За  асфальтированной  проезжей частью дороги разлёгся небольшой пустырь, который окружали одноэтажные дома старой постройки - памятники эпохи  слепящей  темноты или  Гулаговского зодчества.

Ближе к вечеру небо прояснилось, и когда капли дождя снова застучали - было очень удивительно. Откуда они взялись?

Привычно окинув  взглядом  окружающее пространство - достал зажигалку и, прикуривая, каким-то боковым или не знаю даже каким зрением, уловил движение на  пустыре  напротив.

Шар был ослепительно белым, но не той меловой белизной, а матовой, тёплой. Казалось, что поверхность внутри как бы  курится. Будто в стакан с водой налили немного молока, и оно растворяется, размываются его разводы, а сама вода белеет и белеет. И на улице никого. Первым побуждением было вернуться в дом и позвать гостей, что собрались в этот предвечерний час на чай, полюбоваться на это невесть откуда  явившееся  чудо.

Сам шар -  вроде бы небольшой, чуть приплюснутый сверху и снизу, но, тем не менее, он закрыл собой всё окружающее пространство. В нижней части шар опирался на подставку, опору, что напоминала отрезанный сегмент такого же молочно белого шара. А над самой подставкой  вырисовывалось темное пятно, которое постепенно превратилось  в прямоугольник  с овальными краями. Этот прямоугольник как бы провалился внутрь,  и в светло сером  пространстве внутри появилось нечто, напоминающее человеческую фигуру. Теперь я могу сказать, что это была именно человеческая фигура, но из-за облачения, одежды, плотно огибающего серебристого покрытия, которое на изгибах не имело морщин, и в то же  время было видно, что это было именно покрытие, фигура не  воспринималась как натуральная, человеческая. От тела  как бы отделилась рука или не  рука и несколько раз  сделала призывный жест.

-  Он не пойдет.  Он  боится. - Провещал скрипучим и неестественным голосом кто-то в моей голове. Я даже не понял сразу, что, по сути, и голосов - то не  было, что прозвучали они в моём сознании. И было это как-то вынужденно, и против моей  воли. Как будто кто-то незнакомый, совсем чужой и незваный  зашел ко мне  в комнату, когда я меньше всего этого ожидал.

-  Он не может бояться. Он ничего не понимает. - Ответил другой  и такой же голос.

И хотя эти самые голоса были почти одинаковы по звучанию, но я точно представил себе, что говорили двое мужчин. Их лица вырисовывались позади женского лица,  которое  я  увидел первым, и заметно отличались от него. А женщина, а я был точно уверен, что это существо не мужского пола, снова призывно махнула рукой.

-  Ему надо адаптировать восприятие, - снова провещал первый голос. - Ты правильно это делаешь.

Лицо женщины, между тем, приобретало всё более привычное земное выражение. Сглаживались первоначально диковато непривычные черты и постепенно  лицо, если его так можно было назвать, превращалось в весьма обычное, славянского типа. Только глаза напоминали овальные очки, которые почти соединялись в центре и огибали голову с боков. Постепенно и глаза уменьшились, хотя совсем маленькими не стали. Проявившиеся волосы оказались совсем несвойственными голове, но само их появление ещё больше добавило этой самой человеческой узнаваемости.

-  Да не возись ты, - второй собеседник был более категоричен. -Ты же можешь ему дать команду. - Понял снова я. - И он подойдёт...

-  Не мешай. - Теперь я услышал и третий голос. Нет. Он был неотличим от первых двух, но я точно понял, что он принадлежал  особи  другой сущности. - Команда нарушит естественность контакта.

Капли начинающегося в который раз дождя снова защелкали по доскам тротуара, листьям кустарника в палисаднике, кровле дома. А женщина всё так же помахивала теперь уже хорошо оформившейся рукой.

-  Подойду поближе и рассмотрю "этих", -  как-то само собой подумал.

-  Вот, видишь, - тут же эхом пронеслось в мозгу...- видишь. Он воспринимает наше общение и обдумывает  действия.

 Я невольно приостановился. Значит, мне  не  показалось. Они действительно присутствуют в моём  сознании, вернее, знают, что я  думаю, понимают мои мысли. Просто мысли без их словесной оболочки. Ну и номер!

-  Мешаешь,  не предугадывай  и не комментируй его движения. - Снова выловил из обмена женский, назовём его так, голос и вдруг разом звучание этих голосов и мыслей исчезло, провалилось куда-то, хотя я точно знал, что всё это шло внутри  этого самого матового шара и его необычных обитателей. И следом чётко прозвучал тот самый женский голос, который успокаивающе сказал: "Иди и ничего не бойся. Мы хотим тебя  осмотреть".

И тогда я совершенно спокойно и даже как-то обыденно пошел к шару, который с каждым моим шагом становился всё больше. А оказался рядом, и он стал не просто большим, а огромным. От образовавшегося люка или двери  к земле протянулась серебристо белая полоса из такого же материала, из которого состоял  сам шар.

Я  встал на эту полосу. Она была твёрдая, надёжная. Ещё несколько шагов и оказался внутри. И одновременно  всё окружающее шар - улицу, дома, трубу соседней котельной стал видеть как бы сверху. Единственное, что показалось очень странным - способность материала, который отделял наружное пространство от внутреннего - мгновенно становиться прозрачным в том месте, куда  направлялся взгляд, а при попытке присмотреться к чему либо в дали - объект оказывался в зоне действия мощнейшей линзы. Чем  больше деталь хотелось рассмотреть - тем крупнее эта деталь становилась. Вплоть до того, что начиналось распознавание её внутреннего строения.

-  У «него» получается, - снова услыхал я голос и опять мысленный фон резко исчез. Зато снова появились слышные раньше звуки. Попискивания, короткие гудки, вроде тех, что иногда мы слышим в телефонных трубках. Было само собой разумеющимся, что звуки эти - свидетельства работы каких-то механизмов и устройств, своего рода рапорты о процессах, что происходят где-то в непонятной глубине этого самого шара.

Осмотрелся  вокруг и обнаружил  себя  среди трёх фигур, которые напоминали человеческие. Мужчины, я так  условно называю тех, с тем как бы уже общался, расположились чуть повыше в каких-то подобиях кресел, как бы висящих на выносных подпорках, выходящих прямо из того, что можно было назвать стеной. Поискал глазами женщину и обнаружил её расположившуюся  на таком же подобии кресла чуть сзади от себя и справа.

-  Да, я думаю, что это удобно, - мысленно ответил и неожиданно понял, что нахожусь в таком же подобии кресла. И, как видно, неожиданно для себя сам ответил на её насмешливый  вопрос. Да нет же! И не  кресло это вовсе! Это было как бы сильно уплотнённое  обволакивающее пространство, где  тело не ощущает самое  себя, и от этого находится в очень удобном, свободном, комфортном положении. Зато  внутри и снаружи стал очень отчётливо ощущаться каждый орган. До кончиков пальцев  вплоть.

-  Всё так. Всё  так. - Снова мелькнула мысль, и я вдруг понял, что меня детально, хотя в целом осмотрели.

Моя сигарета, которую я положил на кромку импровизированного почтового ящика у входной двери дома, была хорошо видна, она всё так же дымила. Синеватая струйка дыма в неподвижном предвечернем воздухе поднималась вертикально, чуть закручивалась, расслаивалась небольшим облачком.

С одной и другой стороны асфальтированной дороги к месту, возле которого на пустыре стоял шар, двигались машины. Вроде бы приближались, а на самом деле их движение складывалось из миллиметров. Так что они  и ехали, и в реальном  времени стояли. Больше всего меня  "достала" эта самая способность материала быть одновременно и мощнейшей  линзой. Я ощутил, что мой интерес замечен. И вдруг понял, уловил касающуюся меня формулировку.

Согласитесь, получить определение "примитивен" не из приятных.

Взглянул на женщину и встретил её одобрительный взгляд. И тут же снова исчез  мысленный фон, исходящий от троицы.

Хотелось посмотреть на всё окружающее сверху, посмотреть при помощи этой самой "линзы". Черт с ним, пусть примитивен. И тут же материя, обнимающая тело как бы сжалась, уплотнилась ещё больше.

Шар завис на высоте тридцати или более метров. Это было видно по трубе  котельной, что возвышалась неподалёку,  по светлым буквам на её чёрном, железном теле. Но когда мы успели подняться? Единственное,  что успел ощутить - лёгкое сжатие. И всё. А в следующий  момент я уже осознал себя на высоте метров тридцать. А если мне с ними отправиться  куда либо далеко-далеко, то сколько времени моей жизни улетит запросто так,- подумалось вдруг.

И тут же ощутил торжество соседки. Мужчины сосредоточено рассматривали периодически выступающие из стены  незнакомые мне приборы. Я понимал, что какие-то механизмы или устройства  в этом самом  шаре  работают, хотя было очень тихо,  и  существа что-то фиксируют, отмечают, чем-то  очень серьёзно  заняты.

Один из пилотов подобием пальцев чуть повернул шарик, который как бы висел над округлой разноцветной поверхностью, что выступала над чем-то очень похожим на стол. Над шариком, или над его поверхностью светились яркие  огоньки. В их расположении было что-то очень знакомое. Особенно выделялась одна, казалось, что она находится как бы в центре всей группы точек, а на шаре проглядывали контуры города, окрестностей. Как бы задымленную картинку прорезала широкая серебристая лента. Так это же Обь со всеми её островами и разветвлениями в дельте!

Одновременно с движением пальцев пилота сдвинулась картинка, и наш шар одновременно чуть повернулся, и троица разом обратила внимание на какую-то движущуюся вдалеке точку. Подобно гигантскому трансфокатору изображение на линзе приблизилось и ко мне. В аэропорту к линии исполнительного старта подкатил самолёт. Медленно вращались лопасти воздушных винтов. От двигателей тянулись непонятного цвета закрученные шлейфы. Такого я никогда не наблюдал.

-  Но почему  медленно вращаются винты,- подумал. И винты  стали вращаться ещё медленнее. Затем завертелись  со своей обычной скоростью.

-  Ты от нас видишь то, что не видно в обычном восприятии.  Мы немного  сжимаем время для детального рассмотрения и потому  всё воспринимается медленнее  привычного.  А эти вихри - огромное количество неиспользованной  энергии. Любая струя - её концентрация.  А в цветной струе, которую мы наблюдаем - ещё поблёскивает и неиспользованная до конца  активная материя. Неожиданно прозвучал ответ на мой вопрос.

В тугих свивах клубящихся газов мелькали блёстки, как осколки разбитых зеркал.

-  Это часть вещества из которого вы добываете энергию для движения, она вами выбрасывается вашими механизмами просто так. Когда  они дойдут по возможностям и функциям до способности живой  клетки - вы прекратите  так жестоко уничтожать свою Основу. Последнее слово она выделила так, что я понял: Основа - с большой буквы.

Самолёт, между тем, разбежался и  плавно оторвался от мелькающей под ним дырчатой поверхности. Струи от двигателей стали гуще и мощнее. Они  тянулись за  самолётом, расширялись, клубились, а блёсток стало вовсе огромное количество. Они всё так же  выпадали из вихрей струй и медленно оседали на землю.

В салоне самолёта тускло горел свет. Пассажиры устраивались поудобнее, кто-то развернул газету, кто-то прикладывался вздремнуть. Ведь впереди было два часа полёта до Тюмени.

-  Для нас это не расстояние, - уловила  мои  мысли женщина. -  Так где бы ты хотел побывать?

Невольно подумал о том, что завтра или послезавтра я должен быть где-то над Ямалом и шар, будто сразу же двинулся по направлению к океану. Но ведь он же  висел на месте, а движение  было видно на одном из дисплеев или экране, как я понял,  выдвинутом из стены напротив места, где  я находился. Мы ещё были над нашим маленьким городом, виднелись его окрестности, а впереди уже разворачивалась новая картинка. Везде  что-то горело, будь это работающий дизель, едущая, стоящая автомашина, автобус или котельная рыбоконсервного завода - вместе с клубами чего-то чёрного и  извивающегося вылетало множество тех самых голубоватых зеркальных осколков - блёсток.

Под нами отсвечивала  разноцветными языками пламени мусорная свалка, но там  блестки не взлетали, они как бы пересыпались и вспыхивали на местах, где желтизной отсвечивало пламя. 

Трактор  на  карьере клубил такие же блёстки, и они сверкали, но по -особенному. Кроме сверкающих осколков от ножа  бульдозера  рассыпались ещё и голубые искры. Они на лету превращались в ярко красные волны. Такими же  вначале голубыми, а затем багровыми цветами постепенно начинала светиться растревоженная ковшом  экскаватора земля. Более тускло мерцали ранние  раскопы.

 

-  Это всё должно делаться иначе. - Моя собеседница всё так же контролировала ход моих мыслей. - С Основой нельзя так обращаться, - дословно прозвучало у меня в сознании.

-  Основа? Какая основа? Основа чего?

-  Это уже давно не наш уровень и мы теперь не знаем ответа на этот вопрос, - ответила, вмешалась в ход моих мыслей.

-  А Основа – то, где вы  существуете, и являетесь её частью, потому что она даёт Вам необходимые для жизни вещества.

А шар в это время  медленно полз по придуманному мной маршруту.

Мне хотелось более быстрого движения.

-  Мы специально движемся медленно. - Снова понял я. - Если мы будем двигаться со скоростью нашего восприятия - ты ничего не сумеешь увидать. Скорости, принятые у нас и ваши - несоизмеримы. Поэтому вы и не можете понять, как мы передвигаемся. Хотя среди вас есть люди, которые об этом знают.

-  Но ведь на  такое движение необходимы огромные затраты энергии...

-  Пространство имеет  огромный энергетический запас, которым надо уметь пользоваться. Поля могут быть агрессивными, а могут защищать субстанции и помогать передвигаться. Вы пока создаёте и используете поля самые примитивные, самого низшего уровня.

Мне стало страшновато за  себя и мои собеседники, а особенно собеседница, казалось, это почувствовали.

-  Вы нам не нужны. Ты нам не нужен. Нас интересуют процессы, которые переживает ваша  Основа  и  вы  сами. Вы относитесь к другой части Пространства, и там  о вас всё знают.

-  Пространство? И где-то там о нас всё знают..?

Как-то сразу даже не обратил внимания  на эту странную формулировку. Было всё слишком необычно и головокружительно интересно. Особенно это светлое пространство вокруг меня, сферические стены, становящиеся прозрачными от взгляда, диковинный  шарик под пальцами одного из обитателей этой загадочной сферы. Само по себе неуловимое и такое стремительное движение шара…

Раньше  Ямал казался мне необозримо огромным. А тут мы вроде бы движемся над серединой узкой полоски белёсой суши, которая с обеих сторон как бы растушевывается волнистыми  рисками. Так это же волны! А сам полуостров в какой-то его части ну, точно рыба, что головой уткнулась в берег, - подумал, -  вот и хвост просматривается, остров Белый. - Остров как бы покачивался в водном пространстве. И  те же свивающиеся в тугие свитки  дымы. Вот только блесток неизмеримо больше. Они везде. А ещё на земле и на воде какие-то тускло мерцающие различными цветами поверхности. Они совершенно непохожи на те, привычные и знакомые абрисы озер и извивы рек.

-  Это не поверхность, - ворвался в мысли голос. - Это просматривается нутро Основы и та энергия, которая выделена Основой и запасена со времени, когда здесь было тепло, и противоположная Основе субстанция собирала огромное количество планетного и звездного ветров. Простые процессы постепенно переходили в более сложные. Горы живых клеток фильтровали воду и осаживали на себе частички Основы. Ритм этим вибрациям задавали соседние системы и планеты. Так образовалась и эта складка Основы, и многие другие...

И тут только я вдруг понял, что движения как такового и не было, что всё увиденное было картинками на огромном дисплее, что  как бы образовался в поле моего зрения на  стене перед глазами. Что всё это просматривалось при помощи непонятного мне очень мощного радара. Ну и ну!

Дальше мысли полетели как бы сами: "Ямал! Край земли! Ямал! Вот как он  появился, полуостров..." И эти тусклые блестящие лужи, будто распяленные между гигантскими ветками, что так похожи на разветвления чёрных молний, а угадывающиеся рельефы речных русел, а между ними, под ними неровные пятна этих голубоватых переливающихся луж. Они отличались друг от друга лишь оттенками, размерами.

За полуостровом просматривались еще такие же пятна, но их поверхность была более тусклой, отличалась от поверхностей тех, что были под ними или неподалёку. Кое-где  стояли буровые станки, от блестящих поверхностей луж тянулись красноватые пунктиры и от них с поверхности рассыпались, рассеивались в окружающем пространстве те же самые блёстки.

-  Как всё просто, - подумал...

-  Не совсем так. Всё гораздо  сложнее, хотя самое простое - наиболее сложно. На всё надо смотреть из центра Пространства. Видеть на одинаковом отдалении. Тогда можно всё рассмотреть без пристрастия к чему-то близкому или дальнему.

-  Вот бы обо всём этом сейчас же рассказать кому-то, показать…

-  Биологические процессы ускоряются пропорционально скорости передвижения, и ты долго не сможешь никому рассказать о том, что видишь.

Я не успевал даже мысленно задавать вопросы, как они уже оказывались прочитанными моими собеседниками.

 -Принципы нашего передвижения основаны на выработке защитного поля и перекрытия им полей Пространства, а потому наши скорости просто несоизмеримы со сроком жизни клеток вас, обитателей этой группы Основ. А мы - часть нашей  Основы. Потому никто из вас не смог в  вашей субстанции этого сделать до сих пор. Вашу Основу  в этой форме существования клетки уже покидали многие, но  они не смогли вернуться в том виде, в котором уходили  отсюда. Для этого надо всё другое... Вы сами другие и вы не с этой Основы. Здесь всё более примитивно. Если ваша сущность покидает Основу - то  субстанции, организованные вашим кодом клетки, остаются здесь и вступают в кругооборот Основы.

-  Нет, к животным вы не имеете никакого отношения. Просто вам очень хочется иметь близкие, по организации формы, вы хотите познать себя изначально, ищите связи. Сходство - есть. А близких связей здесь у вас нет. Собственное развитие этой Основы будет ещё очень долгим, прежде чем всё, что имеется, подойдет к уровням  даже вашей собственной  организации. Ваши четыре разновидности никак не связаны с окружением, просто у вас были близкие, схожие Основы.

Я  ощутил враждебность, исходящую от двух других обитателей шара. На какое-то время опять оказался в полной немоте. И будто ответил на заданный вопрос - стал внимательно вглядываться в расстилающееся под шаром пространство, ответом на моё беспокойство стал резкий поворот шара, и он снова оказался над городом, поблизости от ржавой трубы соседней котельной.

-  Вы, очевидно, живёте по другим законам?

-  Нет, - послышалось или проникло в сознание. - Законы едины для всего Пространства и материи, которая  организована в сущность. Это  закон  взаимосвязи явлений, из него происходит закон взаимосвязей  состояний  материи. По-вашему это  взаимосвязь вещей.

-  Но это ведь очень сложно! Сколько разных вещей!

-  Мало явлений. Их всего несколько десятков. Остальное производно от сущностей, которые явлениями пользуются.

Всё это не укладывалось в голове. Вот  и поговорили. Вот так сложности мироздания!  А ведь всё на самом деле очень просто. Взаимосвязь вещей и явлений. Явлений и состояний, в которых могут быть эти самые «вещи», если  так можно назвать всё, что нас окружает.

На какое-то самое краткое время оказался, будто бы выключен из мысленной цепочки, в которой  как бы находился. Вдруг понял, что  действительно выключен из этого самого круга, что между Ними происходит какой-то очень важный обмен сутью нашей беседы. Что среди них я всё так же... этакое… нечто, не понимающее  взаимосвязей на которых построены их и мои взаимоотношения с окружающим миром. Их устройства, биология, наконец. Ведь между мной, и этими тремя фигурами, которые меня окружали, всё же было большое сходство.  И  в то же время всё, что меня окружало, выглядело с одной стороны совершенно обыденным, а с другой в то же время совершенно другим, удивительным  и до странности рациональным. Конкретно деловым. Ничего лишнего и в то же время  всё необходимое являлось как бы само собой. Хотя бы эти  матовые стены  небольшого сферического помещения, в котором  мы находились, оно в то же  время казалось  безразмерным, из-за своих удивительных свойств оказываться прозрачным по направлению того места, где мог находиться  необходимый для рассмотрения объект. И как бы он далеко не был расположен - он вдруг становился ближе и ближе по мере того, как я пытался его рассмотреть. В конце концов,  вообще начинало казаться, что находишься в непосредственной близости от этого самого объекта. Что его можно даже потрогать руками.

Захотелось подробнее разобраться в устройстве этой передвижной кабины или... как её назвать, эту сферу. Ну, хотя бы понять способ её передвижения. Где здесь топливо, наконец? Где  пресловутые баки для него или может быть  его склады? Двигатели?

Возникло ощущение насмешки. Даже глаза зажмурил. Оказывается, всё время, что Их не  слышал я - они слышали меня. И теперь если не хохочут - потешаются. Это точно. Ну, в самом деле, где может быть топливо в этом эфемерном устройство, что здесь может гореть?

-  Самое примитивное использование энергии, перевод материи из состояния в состояние при помощи активного окисления. Создание временного опорного поля очень ненадёжно и кратковременно.

– Проскрипел один голос. – Ко всему это ещё и потери в живых цепях, что не могут находиться  в окружении высоких температур.

Понял, что они меня не только слышат, не только потешаются надо мной, но и снисходят до  ответа.

-  Энергию надо брать в пространстве по мере необходимости. Там,  где  возникает потребность. Энергетические запасы, которые необходимы для передвижения и других надобностей, неисчерпаемы.-  Провещал  другой. 

-  Активное разложение материи при помощи окисления - примитив, который мы давно не используем. - Добавил снова первый, скрипучий.

-  Да, но движение... такие  расстояния, близкие к ним скорости, моменты разгонов, наконец, это всё ведь требует  гигантских  затрат энергии. Десятки, сотни миллионов лошадиных сил... -

Ощутил, что я опять просто не  понят собеседниками, и в душе мелькнуло ощущение торжества. Что? Съели? Вы, ребята, не поняли, наконец, чего-то нашего.

Несколько секунд  атмосфера в капсуле, в сфере как бы сгущалась. Затем в  собственном  мозгу  ощутил сравнения чего-то с чем-то. Мелькнула картинка чего-то бесформенного, но целенаправленно куда-то движущегося, затем это бесформенное превратилось в какую-то организованную линейную движущуюся особь, затем  эта самая особь свернулась в подобие пружины, затем приняла форму спирали с вытягивающимся, выпуклым центром. Здесь произошла заминка, и  движение прекратилось. Затем  эта самая особь превратилась в гигантское насекомое, которое в свою очередь свернулось в клубок, распрямилось.

Что-то знакомое проглядывало в очертаниях этой мокрицы или рака. Ба! Так это же трилобита. Какая же связь между трилобитой и раком? А между взлетающей ракетой и лошадью?

 Стоп! Именно это они  ищут. Способ объяснить мне что-то. Ну и загадку задал! То-то. Знай, наших!

 Мысленно запрягаю огромный табун лошадей в ракету  и заставляю табун её тащить.

 Кони лупят землю копытами.  Рвут постромки, ржание и топот не оказывают никакого впечатления на моих собеседников. Они остаются  в том же состоянии недоумения.

 Тогда сделаем  иначе. Красивая гнедая лошадь и кубик груза за ней на верёвке. Кладём второй кубик на первый и мысленно останавливаем лошадь. Ещё одна лошадь впереди первой и снова кубики ползут за ними. Ещё кубик и снова лошади стоят.

 -  Он говорит о затратах энергии  на  передвижение тела. - Понимаю я.  Скорее даже улавливаю в их мгновенном обмене. И вдруг вижу картинку:

 От земли отталкивается гигантское тело, за которым тянется огромный петушиный хвост пламени и горящих газов. Видно, что тело отталкивается  именно этими самыми разноцветными перьями, которые загибаются в разные стороны и в их извивах корчится всё живое, что попадает в гигантский букет.

 Морщится и прогибается поверхность земли.

 Петушиный хвост  лижет поверхность  голубоватого шара, как бы втягивает в себя облака, гигантские массы воздуха,  образует на своём пути гигантскую воронку.

 -  Это уничтожение первоосновы и  её окружения. Таким способом невозможно развивать необходимые для перемещения ускорения. Энергию надо брать в месте пребывания или там, куда направлено движение. - Повторяет один из моих собеседников.

 Кажется, я начинаю их различать по интонациям, по способу перемещения мысли. Тьфу, чёрт! Я уж совсем по их способу начинаю выражаться.

 И следом мне возвращена картинка.

 Множество лошадей тянут маленький кубик груза. Лошади в их представлении несколько другие, но похожи.  С моих срисовали.     

Постепенно копыта начинают мелькать всё быстрее и, наконец, лошадиные ноги сливаются в сплошную движущуюся массу, но кубик груза всё так же  перемещается  медленно, не убыстряет с трудом достигнутой скорости. 

-  Я понял. Мне хотят сказать, что наши аппараты, которыми мы так гордимся,  в своём начале не только гром на ясном небе, но ещё огромный вред нашей земле, нам всем. Им хорошо говорить или думать так, а что прикажете делать? А ещё в этой картинке показана вся бесперспективность наших  движительных аппаратов.

Я  постоянно вызываю у своих собеседников недоумение. Ну, что я могу сделать? Я всего-навсего, какой то там служащий, который ничего  не решает и даже никому ничего не советует. Стоп! А что такое для них служащий?

И снова  у моих собеседников замешательство и недоумение. А я начинаю уставать от этого диалога, от лавины информации, которая обрушилась на меня, вообще от всего увиденного. И даже вопрос о способе движения как-то отходит на второй, или какой то там очень дальний план. Но всё же, как движется их аппарат?

Мои собеседники переглядываются, и  снова я оказываюсь выключенным из их диалога,  беседы.

Полулежу в удобной образовавшейся по форме тела лунке не лунке, кресле не кресле. Вижу  свой дом. Улицу. И вдруг:

-  Мы сможем показать движение. - И сразу что-то меняется в нестройном, хаотическом попискивании и погукивании  внутри аппарата. Звуки становятся упорядоченными, в них начинает прослеживаться  какая то последовательность и система.

-  Ну вот, - говорю сам себе. - Сейчас команда: " От винта!" И полетели.

Звуки рапортов приборов вдруг сливаются в стройный хор, а я  прямо перед собой вижу ржавую трубу котельной со скобтрапом на ней. И всё так же стоя "ползёт" вдали по улице автомашина, застыли в невообразимых позах замедленного движения  пешеходы.

Но как же так получилось, что я не заметил, как мы  двинулись.

Вижу, что меня разглядывают три пары вновь ставших  продолговатыми тёмных и загадочных глаз.

-  Но как? Как получилось, что мы безо всякого напряжения и звуков оказались на высоте  дымовой трубы? Каким образом устроен этот самый двигатель? Какое топливо? Опять топливо! - Это я воскликнул вслух и сразу же получил ответ. Теперь со мной разговаривают на моём языке.

-  Не топливо, а энергия для движения...- Голос прозвучал совершенно неестественно, не человеческий, но очень похож. - Энергия в Пространстве  есть везде. Её надо правильно брать и использовать.

Стало жутко. Стало не по себе. До того момента пока обмен был мысленным - всё казалось само собой разумеющимся, а когда зазвучали голоса - появилось чувство ужаса и жути. Где я? Что со мной?

Снова оказался выключен из обмена. Что-то мои собеседники обсуждали, что-то решали. Потом мне стало на моём месте ещё удобнее, и что-то побежало по телу.

Казалось, что я вижу себя со стороны и в то  же время что-то или кто-то тронул пальцы. Далее это самое ощупывание пошло по рукам и ногам к телу. Согнулся и разогнулся каждый палец на руках и ногах.

Передо мной вспыхнул экран, где зазмеились, заплясали разноцветные кривые, ломаные, обрывочные линии.

Движение  перешло на суставы. Они стали пошевеливаться сами собой, затем  ощупывание пошло  внутрь тела и каждый орган, к которому прикасались незримые пальцы, будто отвечал на  прикосновение. 

Ответы были положительными. Это следовало от успокоительного ощущения после прикосновений, и линии на экране были плавными. На печени и где-то  глубоко внутри ощупывание будто бы приостановилось, во рту стало горько. Движение линий на экране замерло.  Это длилось мгновение, несколько секунд. Затем незримые пальцы несколько раз  сжали и отпустили печень. Волна горечи стала сильной, а потом  пропала. На смену тревожному чувству пришло спокойствие и уверенность. А ощупывание всё так же продолжалось. 

У сердца невидимые пальцы  замедлили свой бег. Будто очертили в груди окружность, затем превратили ее в сферу, обволокли ею сердце, и оно вначале замедлило и без того очень медленный и спокойный ритм биений, а затем вроде бы встало совсем. Со стороны я видел себя спящим. Даже чуть порозовела кожа на щеках. Я понимал, что я не здесь, а где-то далеко. Что со мной происходит что-то вовсе неординарное и непонятное. Но что это?

-  Он не теряет себя. Его сущность  легко покидает оболочку, но связана с ней прочно.

Из разных звуков, которые были до того, как мне стало себя видно со стороны, остались только два. Один ритмичный, он как бы сохранял тот самый ритм, в котором  билось сердце в начале ощупывания, а второй свистящий или шипящий  периодически  ослабевал и усиливался. Звуки, как я понял, были неразрывно связаны со мной, это были звуки мои и  только мои.

Они  снова что-то обсудили между собой. Я перестал видеть себя со стороны.

Снова перед глазами оказалась ржавая труба со скобтрапом.  А сфера начала медленно поворачиваться в горизонтальной плоскости.

-  Наверное, нас видят из города, - наверное, вслух подумал я.

-  Нет,  нас могут видеть только тогда, когда мы сами этого захотим.

-  Совсем не видно?

-  Видно небольшое уплотнение  среды. Но на это  никто не обращает внимания.

Хорошо прослушивались звуки, которые раздавались на земле.

В соседском дворе зазвенела цепью собака. Она смотрела в нашу сторону, и уши настороженно шевелились. Пес несколько раз тявкнул в небо, а затем взвизгнул, полез в конуру. Развернулся в ней и выглянул наружу. Положил морду на вырез лаза и снова уставился  на нас.

-  Ваша Основа  в начальной стадии развития.

-  Это как? И что это такое. Основа - Невольно вырвалось у меня. - Нам же миллионы лет. - Существа совсем по-земному  осмотрели друг друга.

-  Измерения относительны. Они соответствуют масштабам Основы и развитию того, кто оперирует начальными эталонами измерений, которые свойственны её масштабу. Абсолютных же величин в Пространстве несколько. - Возразил или разъяснил мне их точку зрения всё тот же голос. А Основа - тело, которое находится в Пространстве в группировке других. Ваша Основа активна. Остальные в этой группировке пассивны. Некоторые раньше были активными, другим ещё предстоит быть активизированным. Но для этого необходимо пройти значительное количество процессов преобразований.

Слово Пространство, как я понял, тоже было одним из ключевых. Оно выделялось и в обмене и по смыслу. Существо, которое  я для себя определил женщиной, как бы не принимало участия в нашем разговоре, но я чувствовал, что именно она все контролирует и направляет события.

-  Основы связаны между собой собственными  взаимными силами, которые образуются когда появляется группировка, имеющая собственный путь, собственное место в Пространстве, скорость передвижения относительно центра и собственную частоту базовой вибрации.

Группировки Основ  в несколько раз мощнее отдельных групп. Состояния их по различным причинам нарушаются,  и тогда происходит  обновление  материй, с большими энергетическими выделениями и они вызывают изменения  взаимных расположений целых группировок Основ. Это можно наблюдать в Пространстве, но изображения, которые  создаются многократным отражением света, идут с большой задержкой и приходят, когда само событие далеко позади. Это, по-вашему.

Им хорошо говорит о Пространстве, об изменениях величин и всём остальном. А мне как это увидать? И где они эти группировки?

На матовом фоне стены вдруг проступило изображение звездного неба. Мелькнули знакомые созвездия, яркая  блёстка Венеры. Это была именно она, ни одна звезда так хорошее не видна в нашем небе летом, как она, Венера. Она привлекла моё внимание, а тот самый голос вновь прокомментировал:

-  Они все привязаны к этой группировке. У них в генетической памяти  знакомые тела.

Это, кажется, про меня. Значит, Эти общались ещё с кем-то из нас.

-  Нет, - Тут же ответил голос. - Так близко - нет. Но мы можем  просматривать вашу память и в том числе, память клеток. Мы это можем делать без непосредственного контакта с организмом. Восстановить память клетки и её производных во времени не так сложно. Сложнее восстанавливаются энергетические  отпечатки  мыслей и эмоций. Эти отпечатки есть на всём, что окружало или окружает мыслящее существо.

-  И на миллионы лет назад?

-  У нас нет таких величин. Отсчёт идёт в периодах. В отрезках кратных величин и в периодах, которые соответствуют кратности пространства, А так же скорости потока частиц вещества.  Скорости  и пути движения частиц внутри вещества. Это тоже  код, который вам ещё предстоит освоить.

Всё это трудно укладывалось в голове, но я подумал, что период это... чёрт его знает, что это. А вот кратность - тут можно себе представить какие-то величины, которые, именно кратны величинам определённым ранее. А вот величины кратности Пространства... Ну, это ведь тоже понятно, хотя понятно как-то больше интуитивно, а не сознательно, как что-то увеличивающееся относительно первой величины, далее относительно следующей и следующей.

Почувствовал одобрение и обнаружил, что представлял себе все эти измерения с закрытыми глазами, а  «Эти» в это время внимательно смотрели на меня темными бездонными эллиптичными  прорезями. А на матовом пространстве экрана, ставшим совсем тёмным, всё так же неслись навстречу звезды. Незнакомые звёзды, скопления их светящихся точек от которых, казалось, распространяются световые волны.

-  Здорово видно, - подумал и тут же получил ответ, как бы вдогонку.

-  Ты смотришь в прошлое. Для того, чтобы видеть всё в реальном времени, в настоящем времени - необходима коррекция Пространства. Надо вернуть всё на точки, с которых началось то или иное событие. И необходима другая скорость перемещения. Этому должен предшествовать разгон.

-  Ага, баллистика!  Наука о движущихся  телах у вас тоже есть!

Существа снова совсем по-земному переглянулись.

-  Нет понятий у нас и у вас. Есть единое Пространство, где всё имеет единые законы. Это просто разные восприятия. А коррекция Пространства подразумевает нечто другое.

-  Баллистика - это у нас наука о движении тел в пространстве.

-  Это примитивно. Мы давно рассчитываем движение продольных и поперечных полей, которые  могут захватывать тело и перемещать его при помощи пространственной системы, которая базируется на основе сферы. И любое тело, его массу, независимо от величины, можно так оградить от всех полей, что оно станет неподвижным. Тогда стоит  нейтрализовать защитные поля в необходимом направлении и начнется движение. Энергия Пространства неизмерима.

Картинка, состоящая из трёх пересекающихся в одной точке линий, возникла на темном фоне  всё того же экрана, и  концы линий, отметившиеся светящимися точками, стали описывать три пересекающиеся круга, которые как бы смещались во время движения, и вскоре из прописываемых линий стала образоваться сфера. Вроде бесконечной нити, которая наматывается в клубок. Затем  между линиями образовался просвет, а неподалеку  появилась светлая точка. Просвет в сфере нацелился на точку, и сфера стала приближаться к точке. Просвет стал меньше, и скорость сближения замедлилась. Просвет исчез, и движение сферы остановилось.

Снова появился просвет. Отверстие и сфера медленно двинулась друг к другу.

-  Именно на это и тратится много энергии. На само перемещение, если оно с постоянным ускорением,  тратиться огромное количество энергии, но и оно несоизмеримо с имеющимися её запасами в Пространстве.  Большие затраты происходят при мгновенных разгонах. Если это необходимо.

-  Так это же то, что у нас называется гравитация и антигравитация.

-  Анти не бывает. Бывает только притяжение масс, гравитация, если вы это так называете. Только мы не видели, чтобы вы  так использовали  поля, хотя полями первого уровня вы уже некоторое время владеете.

На тёмном экране, где только  что мелькали разноцветные линии исследования моего организма или его состояния, разъяснения принципов движения этого загадочного тела, вдруг появилась карта нашего города, контур, который оказался в каких-то разноцветных пятнах, которые  шевелились, распространялись волнами в разные стороны от центров, от собственных источников.

-  Можно выделить различные колебания, но все они одной природы.

Видно было, как эти самые волны различного цвета и разной интенсивности проникают друг в друга, подавляют собственные массы,  видно было, как при встречах масс этих волн изменяется их  цвет и даже скорость распространения.

-  Так это же радиоволны!

-  Это  поля с очень примитивной  структурной организацией. Поля живых организмов  очень сложные,  самые  сложные.  Они вообще другой природы  и  уровней.

Я увидел на экране свою руку и вокруг неё небольшой радужный ореол.  Подумал, что поле такое небольшое, и оно вдруг всплеснулось, как пламя вспыхнувшей свечи и снова осело до минимума. Постепенно  его размеры восстановились. Может быть, показалось? Попытался еще раз заставить поле вспыхнуть, но вместо вспышки поле почти исчезло, и засветилось тоненькой радужной кромкой вокруг руки. И неожиданно снова вспыхнуло.

-  Поле можно оторвать от тела, но это произойдёт,  когда ты будешь знать направление  его движения и оттолкнёшь его в ту сторону.

-  Слабенькое!

-  Проникающая способность беспредельна. Скорость распространения несоизмерима со скоростями полей тех  уровней, которые вы используете.

-  А колебания поля? Их количество за единицу времени?

-  Количество вибраций для этого вида полей не бывают стабильны и зависят от располагаемой  в них информации. А скорость распространения их в пространстве несоизмерима с полями низших уровней.

-  А воздействие этих полей?

-  Воздействие не бывает прямое. Полю не надо действовать на организм. Достаточно воздействия на  центры организма, которые вырабатывают собственные поля и управляют его процессами. Энергетические мощности для этого нужны минимальные. При помощи этого механизма можно сделать всё. Идентифицировать организм, даже заставить его приостановить деятельность, или вызвать силы, которых данному индивиду не хватает. Можно повторить индивид во  всёх деталях.

-  Экстрасенсорика!

-  Воздействие ключевого поля.  По этим полям опознаются и отличаются живые организмы, их  виды и взаимоприемлемое воздействие, либо противодействия.

Движение  светлых точек на экране замедлилось, и среди  множества выделилась одна, затем прояснилось ещё несколько. В центре сияла ослепительная точка. Чётко отсвечивали боками  укрупнившиеся точки этой и только этой группировки Основ. Несколько из них голубели, другие отдавали мертвенной оранжевостью, восковой матовостью. В стороне на тёмном фоне темнело несколько Основ, которые не имели цвета.  Они, тем не менее, тоже как бы пульсировали.

-  Это наша группировка. Мы отсюда. А эти, она уловила мой взгляд на тёмные сгустки, - эти ещё только образуются. Это Основы  далёкого будущего.

-  А мы! - Невольно воскликнул я. - Мы, откуда?!

-  Этого мы не знаем,  можем только догадываться. У вас были серьёзные проблемы и потому вы оказались  на этой  Основе. Она не враждебна вам, но  в то же время вы не найдёте здесь своего начальника, ключевого начала. Вы несоразмерны силам полей этой Основы, хотя и близки к ней, но у вас другая начальная система строения... Вам ещё долго надо адаптироваться здесь. Сроки вашего развития, развития клеток оболочки, несоизмеримы со сроками развития всех без исключения видов, которые населяют эту Основу.

-  Потому мы и не можем понять, кто мы и откуда произошли?

-  Возможно. Организация низших, что вас окружают, ещё долго не сможет дать мыслящий  вид. У них отсутствует соответствующий организующий код. Потому, в наличии только живущие прямыми инстинктами сущности. А вы сами всё ещё  находитесь в стадии приспособления к  условиям этой Основы.

-  Ну, знаете!

Картинка  плавно потускнела и погасла. Снова был виден город. Стрелка большой и малой реки  образовывала вилку. Вдали синели складками громадья  горы. Я никогда не видел их так близко и с такой малой высоты.

Сфера  продолжала описывать плавную окружность над городскими окраинами.

Постепенно горы стали смещаться в сторону, и сфера понеслась над руслом реки, повторяя его изгибы, приближаясь к воде,  оказываясь совсем рядом, с крутым берегом, срезая речную петлю над  редколесной зеленью прибрежных полос.

Город остался  где-то сзади.

Картинки  окрестностей менялись  скачками. Я понимал, что это работа той  самой поверхности, которая может быть и крепкой стеной и  мощнейшей линзой, оболочкой  и ещё чёрт его знает чем. Краем глаза стал присматриваться к своим собеседникам. К моим хозяевам на этом самом или в этом самом  летательном аппарате. А может быть он  вовсе и не летательный, а какой-то трансформирующий. Во всяком случае, всё здесь далеко и далеко не просто, хотя именно в этой самой простоте и заложена та самая сложность, которую мы пытались всю  свою историю и пытаемся разгадать  сейчас. Пытаемся проникнуть в то, что лежит на поверхности.

А мои спутники вроде бы  не обращали на меня внимания. Или мне так казалось. Во всяком случае,  за это короткое время  я  вдруг понял, что могу определить момент, когда они присутствуют в моей  психике, а когда нет. Сейчас, кажется, мы все отдыхаем.

Получить такой объём такой необычной информации - где уж тут отдых.

Чокнуться можно!  Ан, нет. Всё  воспринимается будто бы так и надо.

В первый момент встречи мне показалось, что одежда, одежды, а скорее облачение на моих хозяевах какое-то светлое, или серое, или золотистое. Облачение! Если так вообще можно назвать что-то похожее на  плотно прилегающее к телу покрытие, которое  повторяет любой изгиб члена тела, вытягивается вместе с рукой или ногой, и при этом не имеет морщин и складок. Только что было серым, а сейчас оно уже мне казалось золотистым с какими-то замысловатыми и непонятными линиями, узорами, абрисами. Цвет, оттенок был переменчивым, напоминал  сплав электрон. Да. Именно  цвет и оттенок этого сплава. На фоне матовой кривизны стен оттенок был тусклым, но при яркой картинке, которая периодически прорисовывалась перед глазами, цвет облачений при движениях рефлексировал,  менял оттенки от неуловимго серого до светло серебристого с уходом в  глубокий золотистый.

Что-то двинулось в сознании. И сразу ощутил внимание  хозяев сферы. Золотые! Что-то это мне очень и очень напоминает. Золотистый, золотой. Блики на теле  женщины, где заканчивалось покрытие, были именно такие. При  развороте и тела её спутников отыгрывались бликами этого тёплого и такого вечного цвета. Повеяло чем-то очень и очень знакомым. И тут же понял, что вновь оказался в центре внимания.

Золотистый. Золотой!

-  А что если сделать соскоб с пластов  времени? Если вернуться в очень далёкие времена и эпохи? Это возможно?

Внимание спутников стало  пристальным. Они заинтересованно уставились на меня. Даже показалось, что я увидал со  стороны  их золотистую троицу и себя в центре. Но как им это подсказать? Хотя постойте! Попытаемся! Только как объяснить им свои аналогии?

Сложилось впечатление, что в меня  одновременно воткнулись  с разных сторон три копья.

Попробуем передать мысли картинками.

Синяя-синяя вода. Дорога мелколистые кусты, редкие деревья.  Торчащие из песка белые камни. Стены города. Узенькие одетые в каменные стены улочки. Купола храмов и постройки домов за стенами. Редкие прохожие в знойном мареве. Стайка ребятишек, перебегающая из двора во двор. Орущий осёл и поглядывающий на него сверху верблюд.

И неожиданно картинки, которые я на ходу придумывал, стали оживать на том самом экране из молочно-белого пространства.

Тот необычный человек тоже был с золотистым оттенком необычной кожи или одежды.

Если поначалу меня вроде бы понимали, картинки сменяли одна другую, то после мысли о человеке с золотистой кожей картинки стали туманиться, исчезать.

Хорошо. Попробуем иначе.

Процессия. Во главе её человек  с тяжелой ношей на  плечах. За ним ещё трое. Они в возрасте. У одного через всю щеку к уху протянулся огромный шрам. За ними тоже следуют стражники, что отделяют их от толпы.

Толпа следует, вливается из одной узкой улицы в другую, так же  одетую  в каменные стены.

Стража лошадьми проламывает толпу, прокладывает в ней проход. Стражники  размахивают плетями,  периодически обжигают  то кого-то из толпы, то полуголую четверку сзади.

И снова ощутил недоумение.

Но крест! Крест на спине у одного из идущих впереди толпы!

И почувствовал, что, наконец, оказался понят.

-  Мы знаем, как это было. Но это не был житель вашей Основы. Здесь была сформирована только его оболочка. Сущность же его, её возможности очень отличались от обитателей этой Основы.

-  Но кто он был? Кто? И почему всё это связывается  с появлением  необычной звезды, под которой  родился этот человек?

-  Это была не звезда.  Если бы какое либо тело  приблизилось на такое расстояние, каким вы его себе  представляете - от вашей Основы ничего бы не осталось. Он не ваш. Он один из нас. - Прозвучал голос. - Просто вы привыкли так думать.

-  Но как же это было на  самом деле?

Они сосредоточенно умолкли. И совсем по-земному, стали смотреть друг на  друга. Затем, очевидно, какое-то решение было принято.

На  матовой кривизне  стены или того, что только что отделяло меня от моего привычного мира, увидал картинку густой черноты и звёзд. А в глубине пространства  приближающуюся  светлую и крупную блёстку, которая из ослепительной точки постепенно вырастала в голубоватый шар  с такими знакомыми  абрисами континентов, морей и океанов.

-  Так это же  земля, наша земля...

-  Основа,  на которой вы были  поселены.

-  Опять поселены! Ну почему "поселены", если я здесь родился и вырос. И мои предки...

-  Ваши - начальники. Те от кого вы берёте начало. А если  точнее - вы тоже формирование мыслящей материи одного и того же кодового разряда. Этот  разряд может существовать очень и очень долго. Огромное количество периодов. В течение этих периодов  может частично измениться код, но он всё равно будет иметь основные признаки  разряда. 

-  И душа другая...

-  Всё совершенствуется. То, что вы  так называете – сущность, энергия мысли. Она остаётся прежней. Именно она формирует материю, оболочку сущности. - Они, вроде бы посовещались, а затем другой голос добавил. - Вы это называете душой, но это и есть существующая в кодовом исчислении единственная субстанция, которая несёт в себе  признаки неповторимого и индивидуального.

Ну и ну! А мои спутники снова сосредоточились. Их состояние передалось и мне.

Земля, Основа приближалась.  Стали появляться белые поля облаков.

Необозримость морской сини перешла в желтизну пустыни с редкими островками чёрно-зелёных вкраплений. Они еще более укрупнились, и сфера зависла над людским поселением. В привычном понимании этот человеческий муравейник нельзя было назвать городом. И, тем не менее, это был южный город минувшего. Такой знакомый и в то же  время незнакомый и загадочный.

Трое  внимательно и выжидательно разглядывают меня.

-  Но это всё написано в самой древней на земле книге... - и увидал, что  снова не понят. Что они могут знать о книге? Представил себе  лист бумаги и человека, который старательно выписывает на листке буквы, строчки, затем собрал страницы в стопку. И снова ощутил недоумение спутников.

Тогда мысленно сказал слово Основа и одновременно как бы изобразил его на листке.

-  Это примитивно. - Теперь они поняли мои усилия. – Мы этим способом давно не пользуемся.  Нам достаточно  собрать отпечатки полей, которые оставляют любые живые организмы, где бы они ни были, и сложить их  в единую цепь по кодам  совмещения, которые остались на каждом.

-  А что было после  тех событий, которые вы мне показали? После прилёта звезды?

-  Это была не звезда,  это был один из нас. Он решил остаться здесь. А ещё раньше здесь были ваши  Начальники, которые принесли на эту  Основу жизнь в виде четырёх видов  высшей субстанции.

-  Но как жизнь распространяется у вас? Как  вы сохраняетесь. Как это происходит?

Я снова оказался выключен из общения. Казался себе  полным идиотом. И в то же время понимал, что у Них другие представления о взаимоотношениях между собой, что эти взаимоотношения чем-то  очень непохожи на  наши. И в то же время было не по себе от самого подхода к различным темам в нашем разговоре.      

А в это время передо мной  снова возник экран и на его поверхности заизвивалась, запульсировала, завибрировала тонкая ниточка, на которой было навязано как бы  множеств разноцветных  узелков. Она вначале напоминала волосок, который постепенно стал утолщаться. Узелки становились рельефнее. Они напоминали что-то очень и очень знакомое. Вроде наростов-капов на берёзовом  стволе. Я даже  сразу и не заметил, что  рядом  с первой  извивающейся нитью пульсирует ей подобная другая. Они  внешне были схожи, но различались  расположением цветных узелков. Тех самых утолщений и приливов было множество и  если бы  расположить обе нити рядом - цветовые пятнышки не совпали бы. Нити длинные. Не  видно их начал и  концов, но в движении  они угадываются. Нити стали сближаться, а затем начали, как бы обвивать друг друга. Затем  плотно сложились, но было видно, что они так и не  соединились  между собой до конца. Не  слились. Но в месте их разъединения  стала появляться еще одна, но  очень и очень тоненькая и квёлая. Хотя  её вибрация, движения были такие же ритмичные. Нить-ожерелье из цветных узелков постепенно  отделялась от своих предшественниц, пока вовсе не заняла собственное место в пространстве экрана.

-  Цветные узелки - код?

-  Да. Это отличия индивидов, которые  неповторимы. Слишком много перестановок позиций кода. Они подобны галактикам.

-  А  подобные одной или другой особи могут появиться? С одинаковым кодом?

-  Это невозможно в соответствии с законом взаимосвязи вещей и явлений, но если случается - это аномалия и такая сущность нежизнеспособна.

-  Значит всё же возможно?

-  Да, но это будут нежизнеспособные индивиды-копии. В их кодах будут пробелы. И оболочки  составляющих их частиц будут очень легко повреждаемы.

-  Этого мы не знаем. Возможно, на вашей исходной Основе создались условия, которые грозили вам гибелью. Вас  спасли.  Потому все другие события  естественны.

-  Потому мы и кажемся вам примитивными? А ведь и среди нас есть люди, которые могут видеть будущее, смотреть в прошлое.

-  Вы перескочили через естественные периоды развития. Но сделали это не сами, а при помощи того, кого вы называете этим самым именем, что определяет цвет. В чём-то вы обогнали время, а в чём-то пока позади. Вы не приняли естественных законов развития, мудрости и стали постигать её на ошибках, на крови, в войнах.

-  А еще! Ещё можно сделать этот самый срез Пространства? Возможно, ли заглянуть в будущее, совсем недалеко.

-  Можно. Но ты не сможешь этого никому рассказать в течении шестидесяти периодов о том, что видел.

-  Пусть так. Но ведь есть люди, которые могут рассказать о том, что они видят на этих самых срезах.

-  Это невозможно. Хотя если такое случается - видение того, что будет впереди,  сокращает срок существования субстанции

-  Но оболочка должна жить и потому  очень часто сущность покидает её преждевременно. Иногда оболочка ничем не управляется. Иногда она управляется несколькими сущностями сразу.

-  Но всё это можно было знать или узнать. Это было. Наверное, было. А впереди что?  Как будет дальше жить наш город? Всё это, что под нами. Люди в нём?  Ведь что-то со временем должно измениться. Может быть, город вовсе исчезнет, или будет заслонён теми городами, что строятся неподалёку? Или появится ещё какой либо?

Троица что-то обсуждала. Я оказался снова выключен из общения. Несколько раз  мы приближались к городу и удалялись от него.

 

Шар всё так же медленно перемещался над окраинами, над чахлыми деревцами и мощными зарослями кустарников. Над разбитыми грунтовыми дорогами, над свалками и карьерами. Над взлетной полосой, покрытой дырчатым железом. И над заросшей кустами и травой линией железной дороги, которая тянулась к городу издалёка. Из-за горизонта. На её пути зияли на Основе раны. И во многих местах из этих ран  распространялось голубоватое свечение.

Шар оказался на высоте. И я  снова увидал свою только что заасфальтированную улицу, где только недавно тонули в грязи машины. И увидал машины, которые всё так же плыли, не ехали, плыли навстречу друг другу. Увидал свой дом, который домом, после всего увиденного в нашем городе и домом то было трудно назвать. Барак он и есть барак, порождение  великой каторжно - тюремной стройки. Я как-то невольно отмежевался от увиденного и обитателей  таинственного шара и тут же ощутил исходящую от двух его обитателей враждебность. На какое-то время оказался в полной немоте. Будто заткнули уши плотными комьями чего-то очень и очень вязкого. Охватило беспокойство и будто ответом на него был резкий поворот шара, и мы снова оказались над городом, рядом с  трубой с пожелтевшими от времени и температуры буквами, составляющими женское имя.

Входная дверь дома всё так же сиротливо зияла чёрным пустым квадратом. Попискивание приборов ворвалось в уши и снова постепенно стало нестройным, звуки начали казаться появляющимися и исчезающими случайно.

На  сером асфальте снова начали проявляться  чёрные точки  дождевых капель. Машины всё также плыли навстречу друг другу  с разных сторон улицы.

Над шаром распростёрлось бездонное небо. Именно над шаром оно казалось чёрным. А по сторонам было всё таким же, привычным. Со стороны подлетал к городу вертолёт и  лопасти отчетливо как бы похлопывали по воздуху.

Три фигуры в  золотисто сером облачении,  как и в самом начале, оказались в заоваленом проёме и как бы ещё раз рассматривали меня, ощупывали  внимательными взглядами темных продолговатых глаз, которые у всех стали удлиняться, превращаться в узкие прорези,

-  Ну почему  мне нельзя оказаться  среди них? Узнать, понять, что там, в том самом Пространстве, загадка которого во все века  так мучила и мучит человечество. Какое будущее и что там в прошлом?

-  Это невозможно, -  проскрипел голос женщины. - Мы не сумеем развить  скорость, которая необходима  для посещения этой части Пространства за то время, которое у тебя есть для существования твоей оболочки.

Пока она произносила эту фразу  слышимый мной её голос из скрипучего и бесцветного  снова превратился в  наш, человеческий.   

-  Не надо бы с ним так. - Проскрипел следом один из мужчин. - Мы всё же одна субстанция, пусть не  во всём  полностью совпадаем.

Они как бы мысленно обменялись взглядами, а я прочитал в этом их нежелание назвать меня так же, как второй сделал это совсем недавно. Более того, я как бы почувствовал их молчаливое одобрение. Женщина же была вроде выключена из обмена. Во всяком случае, я не ощущал давления её мысленного фона. Она будто смотрела  мимо меня, но во взгляде была только сосредоточенность.

-  Поля пересекают Пространство. Скорости очень велики. - И эта мысль как бы прервала затянувшуюся паузу. И было непонятно: то ли это сигнал к  расставанию или рапорт о складывающейся ситуации где-то и  в каком-то необычном мире, который казался таким близким и в то же время таким далёким и совершенно недоступным.

-  Это видно из центра Пространства. - Продолжил один голос.

-  Ты должен отойти на прежнее место. Может проявиться неизвестное  влияние полей. - Другой  голос, команду  я услыхал уже как бы изнутри шара.

 Двери, тёмного проёма  не стало,  исчезли звуки рапортов приборов.

-  Да, - как бы ответил  на  мой вопрос третий голос. - Ещё некоторое время ты нас будешь слышать, но мы тебя дольше. Это одно из немногих  не утраченных  сходств  наших базовых субстанций, Основ.

 Шестьдесят периодов ты не сможешь обо всём этом говорить. Может быть, скоро кто-нибудь из нас ещё раз побывает здесь, на этой Основе...

И в этом сожалении проявилось что-то очень наше, человеческое, а не то неизбежное и запрограммированное какой-то другой непонятной жизнью, как это было в течение всего времени, что мы общались с этими странными, загадочными существами из какого-то другого и непонятного мира.

На короткое время через матовость оболочки шара проглянули лики пилотов, в сознание снова ворвались разнообразные голоса приборов и те самые, необычные голоса. Писк приборов стал стройным и напряженным. Пилоты же переговаривались между собой и, хотя я не понимал, о чём они  говорили, но,  тем не менее, в  сознании сложилось, что они включились в какое-то общее дело, стали решать  единую  задачу, что они пытаются что-то сделать сообща и, что я тоже в какой-то мере с этим связан.  Хотя разве могло или может быть иначе в едином Пространстве, невзирая на  его величину, нашу отдалённость друг от друга. 

Один за другим существа, за ставшей прозрачной до этого матовой стеной, одновременно, и очень по земному, повели своими чёрными, эллипсовидными глазами, будто ещё раз попрощались, замерли.

Шара не стало. Как будто ничего и не было на этом  убитом ливнями  и случайными прохожими пустыре.

Едва дымилась, догорая, сигарета на железном ящике. Огарок  с длинным изогнутым столбиком пепла ещё кое-как держится на кромке ящика, но как только отломится пепельный  столбик и он перевернётся, окурок упадёт на сухие доски крыльца.

Было или не было? Если было, то, что это? Если это привиделось, то откуда такие детали и подробности? Мундштук сигареты не тронут. Значит, я всё-таки,  только прикурил её? В доме собрались гости, накрыт стол, но ведь я ещё не присаживался к нему!

Затянулся дымом от остатков несгоревшего табака. Трава и трава. К сигаретному дыму появилось  внутреннее неприязненное отношение.

Из темного коридора меня ещё раз нетерпеливо окликнули. Дежурное "сейчас",  но  я  невольно возвратился  к тому месту, где только что был шар. Пусто.

Всё  так же  гремел цепью пёс в соседнем  дворе за низким забором.

Проревела  двигателем  машина, неподалёку  разминулась со встречной, и  шумы двигателей наплыли и  растворились в  обычно неслышных звуках города. Вдали над речной гладью прозвучал гудок теплохода, за ним другой. Очевидно, суда тоже  разминулись.

Ну, ведь он же был!  Этот самый шар. При подходе  к тому месту,  где он стоял - вроде бы повторились недавно пережитые ощущения. Вначале тяжесть, а затем появилось то же самое чувство легкости, которое сопровождало меня при нахождении в подобии кресла внутри шара.

В центре пустыря был след от круглого столба или трубы, что аккуратно  проткнула землю. И чуть заметный широкий круг от сметённого  песка и пыли вокруг отверстия.

     

-  Не удивляйся, мы на этом месте оставили тебе метку. Приходи. Именно здесь возможно ты будешь нас ещё некоторое время  слышать. Такое бывает у вас на Основе, когда вы  навсегда  расстаётесь  с близкими  вам людьми. Вы  слышите их на том месте, где их оставили навсегда или бывали там своей внутренней сущностью, которую вы называете душой  в какие либо яркие минуты. Это не  фантазия.  Реальность.

 Возможно, позднее мы что-то еще сможем для тебя сделать. Но это будет не  раньше чем через шестьдесят периодов, которые чётко прослеживаются на твоей Основе.

А что они  для  меня  сделали? И  было ли всё это? Или мы просто не всегда можем оценить происходящие события?

И  будто  вздохнул  говорящий.

-  Всё приходит в своё время.  Периоды твоей Основы  зависимы от периодов и кратны им и другим  в Пространстве. Они согласованы со скоростями передвижения тел и их массами.  Это и есть единицы отсчёта Основы  и  в её  пределах они наиболее приемлемы. Четыре  к одному и далее они пропорционально расстояниям и другим величинам. А за пределами этой части Пространства действуют другие величины, но они тоже кратные общим величинам  Пространства. Там тоже другие скорости. Но вы встали на позиции единых измерений, единых скоростей  для всего Пространства. А ведь Пространство и вы в нём часть целого. Признаки едины. Различен только масштаб и приемлемость кратных величин для степеней освоения различных уровней. Они определяются скоростями  полей.  У вас используется первый, а есть еще второй и третий уровни. Общее же для всех - субстанции, которые сходны во всём Пространстве и различны только в уровне своего развития.

-  Но время! Время! Оно ведь для всех...

-  Это неверно. Время - разная величина для различных уровней полей применимо к скоростям их распространения. Избираемые единицы - различные для различных Основ. И они приемлемы только для тех, кто их избрал. Общих - несколько. Единые же только единицы для всего Пространства пока вашей Основе недоступны. Единый только закон взаимосвязи вещей. Это то, что невозможно изменить или нарушить везде. Он действует на всех уровнях всех Основ и Пространства. Он  в нас самих и вокруг во всём. Его называют по-разному. Но он един. Незнание заставляет  выдумывать силы, которых нет. Есть взаимосвязь субстанций  с различным сроком жизни, с различными  периодами вибраций. Взаимосвязи и порождают явления... реакцию на действия... Взаимосвязи нельзя нарушать. Грубые нарушения - видны сразу. Небольшие нарушения накапливаются постепенно  и переходят в сложные и необратимые процессы. И те и другие  разрушают Основу. Уменьшают  срок её обращения и существования в Пространстве.

Сейчас мы выходим на другой виток, и нас некоторое время не будет слышно. В Пространстве нет прямолинейного движения. Прямолинейное движение - путь к  катастрофе. Нас не может быть слышно лучше или хуже. Может быть слышно или нет. Да - нет...

 Затем голос, голоса как-то сразу  исчезли. Будто их никогда и не было. Как  не было и моих мысленных вопросов.

-  Если  рассказать кому либо... перспектива не из приятных. Часть  целой части. Тавтология какая-то.

Из проёма  входной  двери подъезда меня снова окликнули.

 

Долго, очень долго не  мог записать всё, что сейчас совершенно спокойно легло в строку и на  страницу.  В минувшие годы постоянно не давали  покоя исчисления периодов. И эта фраза про окружность. Про её бесконечность и способность преобразовываться, творить. А периоды. Что это? Шестьдесят периодов! Откуда  такая цифра? Тогда же она казалась совершенно естественной и реальной. Потому и не  переспросил о величине  периода.

И вот так неожиданно, всё  сейчас оказалось на бумаге. И какой же, позвольте, тогда был год? Это было... было... пятнадцать лет назад. Июль, август, сентябрь - лето заканчивалось. Октябрь, ноябрь, декабрь... А не  это ли те самые периоды существования Основы. Фазы вращения вокруг солнца, которые складываются в единый период круг?  Так это же и есть сектора круга, вернее, эллипса, или орбиты Основы в Пространстве. И в этом заложена кратность! Соответственно, три на четыре - двенадцать.  Четыре на  пятнадцать - шестьдесят. Четыре фазы обращения Основы - четыре периода! Один отсчёт для взгляда со стороны того самого дальнего-далёка, но такие ощутимые для отсчёта изнутри  орбиты? Чёрт! Путаница какая-то. Хотя по логике, очевидно так и есть. Возможно так.

Сколько раз пытался всё это разгадать, записать. И только в прошлом году  черновая запись получилась. Теперь приходят всё новые подробности, им и себе  я уже не  верю. Единственное, что помню дословно - тот мысленный разговор с обитателями шара после их отлёта. Если можно так назвать передвижение без привычного шума и грохота.  Значит, этот самый обет молчания был наложен на пятнадцать лет? А  в прошлом году... они минули эти пятнадцать лет  с того дождливого дня в конце лета, который если и не проложил, то указал путь в незнаемое, в четвёртое измерение, находящееся  над привычными для нас тремя. А, может быть, всего этого и не было?  Хотя тогда  на следующий день были непонятные ощущения  внутри  тела  от  легкого  внутреннего ощупывания, которые не прошли и до сих пор. А ещё были следы  на том  месте, где приостанавливался во время своей  одиссеи загадочный шар. А ещё были  чётко отпечатанные в памяти загадочные облики существ,  и открытые ими ощущения огромных внутренних возможностей человека от которых  он сам отказался во имя  сиюминутных эфемерных благ.  А ведь за всем этим в итоге видится  пустота. Хотя  пустота ли? А, может быть, Космос?

Великий и непознанный Космос, который издавна так тянул и тянет к себе людей, его детей, что с незапамятных времён пытаются заглянуть за невидимые грани  его непознанных измерений.

Или  всё, что с человеком свершается – своеобразный  вклад в какую-то незримую копилку нашего опыта и  знаний. И, возможно, именно из-за этого мы  как бы открещиваемся от промелькнувшего, приоткрывшегося, убеждаем себя в том, что этого не было и быть не могло, потому, что не может быть никогда? А "это", неуловимое и непонятное, есть. И всё это, иногда случающееся, очень мучительно сознавать, а самое  главное – увиденному даже мельком  невозможно противостоять, так же, как его невозможно изменить, или предугадать, или поменять ход событий, которые так или иначе, но приведут  к  результату, в своем непонятном измерении неизвестному.